21 дек. 2009 г.
30 окт. 2009 г.
«Давно хотел спросить про гей-парады: если двое мужчин любят снимать друг с друга трусы и залезать под одеяло, то зачем устраивать по этому поводу парад? Я допускаю, что отдельные удачные случаи возни под одеялом могут быть достойны, скажем, вечеринки. Наверное (хотя это мне уже трудно представить), иногда можно так незабываемо залезть кому-то в трусы, что захочется отпраздновать это событие официальным приемом, с оркестром, лакеями и канапе. Но чтобы общение с чужой задницей вызвало ликование, достойное парада, - на это моего воображения уже не достает. Не говоря уже о том, что общественное объединение на основании сексуальных пристрастий представляется мне не менее странным, чем, скажем, Лига любителей почесать спину о дверной косяк или Ассоциация мастеров попукать после обеда.
При этом надо признать, что гей-парад, как единственная в мире жизнерадостная форма социального протеста, находится в иерархии социальных протестов на самой вершине. Гей-парад - это массовое публичное демонстративное веселье, призванное привлечь общественное внимание к тяжелым условиям жизни веселящихся...»
Филипп Бахтин. Главный редактор "Esquire"
26 окт. 2009 г.
7 мая 2008 г.
Дизайн ближайшего будущего будет ugly (уродливым). Такая тенденция. 032с, Another Magazine, SuperSuper - вот три примера того, что ждет нас скоро. Эта новая волна началась в «нулевых» в итальянском Vogue. Приходит и из 80-х, и из интернета, и из MySpaсe. Абсолютное отсутствие вкуса превращенное во вкус возвращается в графический дизайн.
Михаил Сметана. Дизайн-директор журнала «Афиша» и заместитель арт-директора компании «Афиша».
Михаил Сметана. Дизайн-директор журнала «Афиша» и заместитель арт-директора компании «Афиша».
18 апр. 2008 г.
16 апр. 2008 г.
Пакет корюшки
<...>
С докладом выступил Борис Грызлов, которого до сих пор принято было даже уже как-то машинально называть лидером партии, а теперь непонятно было, как и назвать. Но надо сказать, что Борис Грызлов, кажется, и не претендовал уже на роль лидера партии. Я слышал, что "необходимо использование, а не сжигание природного газа", и что "надо налаживать экспорт питьевой воды", и что "проблема глубокой переработки круглого леса стоит как никогда остро". Борис Грызлов призывал открыть "новый этап в борьбе за здоровье нации". Он воевал с кем-то, с каким-то невидимым противником, который противостоит ему в этой борьбе, и настаивал, что "200 миллионов человек — вот та численность населения, которая минимально необходима России",— очевидно, как раз для ведения этой войны.
Постепенно голос Бориса Грызлова окреп, и он даже перешел на язык ультиматумов своим противникам, насчет которых наступила полная определенность.
— У российских СМИ нет иной перспективы,— заявил он,— как услышать голос общества, истории, голос своей страны!
Голос российских СМИ, давно превратившийся в стон, вряд ли при такой постановке вопроса вообще когда-нибудь будет услышан.
Определив культуру как "стратегическую безопасность", Борис Грызлов призвал удвоить, но не ее, а ее финансирование (что, в свою очередь, может привести к потере не только культуры, а и всякого стыда вообще).
— Должна быть усилена ответственность каждого чиновника за положение дел в отрасли! — высказался Борис Грызлов, заслужив один-единственный, зато яростный хлопок в зале, и это дает шанс предполагать, что все остальные люди в зале считают себя чиновниками (и правильно делают).
У Бориса Грызлова были все шансы насовсем погрузиться в тему взаимоотношений государства и его бюрократии с народом ("Как будто госмашина объявила войну своему народу! — недоуменно говорил он.— ...Но ведь мы-то с вами знаем, что это не так!").
Но все же он выбрался на поверхность общественно-политической действительности, которая ломалась под ним, как хрупкий лед Финского залива под телом рыбака, пытающегося вылезти из полыньи с пакетом корюшки в руках.
<...>
Андрей Ъ-Колесников
Газета «Коммерсантъ» № 64(3881) от 16.04.2008
С докладом выступил Борис Грызлов, которого до сих пор принято было даже уже как-то машинально называть лидером партии, а теперь непонятно было, как и назвать. Но надо сказать, что Борис Грызлов, кажется, и не претендовал уже на роль лидера партии. Я слышал, что "необходимо использование, а не сжигание природного газа", и что "надо налаживать экспорт питьевой воды", и что "проблема глубокой переработки круглого леса стоит как никогда остро". Борис Грызлов призывал открыть "новый этап в борьбе за здоровье нации". Он воевал с кем-то, с каким-то невидимым противником, который противостоит ему в этой борьбе, и настаивал, что "200 миллионов человек — вот та численность населения, которая минимально необходима России",— очевидно, как раз для ведения этой войны.
Постепенно голос Бориса Грызлова окреп, и он даже перешел на язык ультиматумов своим противникам, насчет которых наступила полная определенность.
— У российских СМИ нет иной перспективы,— заявил он,— как услышать голос общества, истории, голос своей страны!
Голос российских СМИ, давно превратившийся в стон, вряд ли при такой постановке вопроса вообще когда-нибудь будет услышан.
Определив культуру как "стратегическую безопасность", Борис Грызлов призвал удвоить, но не ее, а ее финансирование (что, в свою очередь, может привести к потере не только культуры, а и всякого стыда вообще).
— Должна быть усилена ответственность каждого чиновника за положение дел в отрасли! — высказался Борис Грызлов, заслужив один-единственный, зато яростный хлопок в зале, и это дает шанс предполагать, что все остальные люди в зале считают себя чиновниками (и правильно делают).
У Бориса Грызлова были все шансы насовсем погрузиться в тему взаимоотношений государства и его бюрократии с народом ("Как будто госмашина объявила войну своему народу! — недоуменно говорил он.— ...Но ведь мы-то с вами знаем, что это не так!").
Но все же он выбрался на поверхность общественно-политической действительности, которая ломалась под ним, как хрупкий лед Финского залива под телом рыбака, пытающегося вылезти из полыньи с пакетом корюшки в руках.
<...>
Андрей Ъ-Колесников
Газета «Коммерсантъ» № 64(3881) от 16.04.2008
Подписаться на:
Сообщения (Atom)